Галина Карукина, Фестиваль АП  в Тынде

Письмо второе, день второй, пятница 9-е и, местами суббота 10-е .
Позднее утро второго дня началось с паники. Включил диктофон и услышал дикие завывания вместо Костромина. "Свежие" батареи оказались второй свежести. Сочувствующие советовали съездить в Серпухов, поискать батареи у торговцев кассетами и макаронами возле штаба, спрятать диктофон и наслаждаться жизнью. Хорошо, догадался поплакаться Ольге Беловой, и она достала из кофра два свеженьких "Кодака". "Опытный фотограф без запасного комплекта не выезжает". Вдвое подает тот, кто подает вовремя, теперь я должен Беловой ещё и два комплекта батарей.
В прошлом году концерты на сценах фестиваля начинались уже с полудня пятницы, в этом организаторы были человеколюбивы и до 17 сцены молчали. И можно было заняться тем, из-за чего и стоит ездить на 2К: наблюдением за мастерскими. В этом году помимо двух (или трех?) второканальских площадок прослушивания работали мастерские В.Луферова, Б.Климовича (гитарная), К.Просекова (исполнительская), В.Певзнера (последние три, кажется, только в субботу. И, наверняка, что-то пропустил).  Не торопясь прошелся по площадкам. Показалось, что всё происходит достаточно традиционно для второго канала. Пожалуй, мастерение проистекало намного мягче, чем раньше, или это я так удачно попадал на благодушие жюри. И добрался-таки до "Зеркала" Антона Трофимова. И завис там надолго. Мероприятие и любопытное по форме и поучительное по результатам. Основная идея (возможно, изложенная несколько упрощенно): автор исполняет своё творение, а мастера рассказывают ему, что же они услышали. Никакого особенного разбора не устраивается, каждый рассказывает то, что "музыка навеяла". Один зацепится за строчку в начале и в конце песни обнаруживает, что цепочка ассоциаций увела его далеко от того места, куда выруливал автор. Другой - видятся некие картинки, совпадающие - или нет - с выстраиваемым автором миром.  Третьему слышны все те авторы, которые эту же тему трогали раньше. Важно: мастера пытаются прежде всего показать образ, который песня порождает. В конце автор может сам рассказать, а про что он написал. А может и не рассказывать. Попытался включиться в игру. Оказалось - тяжело. Тяжело переключиться с привычного вытаскивания смысла из строки на восприятие целостного образа. Пару раз что-то провякал, вроде бы не очень выпадающее из предложенных обстоятельств, но скоро понял - беда. Моё "зеркало" начало быстро обрастать пылью и паутиной. Одно дело, когда в зеркале отражается нечто незаурядное. Примеры? Удивительный поэт Татьяна Землеруб. Насыщенный, плотный стих. Слушаешь песню, успевают смениться несколько отражений, а посмотришь - текст из трех-четырех совсем не длинных строф... Или исполнитель  Наталья Быстрова (если помнишь, упоминал её в отчете о БС-2004). В чикинской "Я сижу на корточках" увидавшая - и показавшая нам - прежде всего "я не знаю, где право, где лево на этом вокзале". Сама Ольга говорила, что песня не совсем об этом, но раз это кто-то увидел, значит, это в песне было? По этому поводу на прослушивании второго тура вечером в субботу брюзжал Берг. Исполнитель, дескать, исказила авторский замысел. Тут я поднимаюсь в полный рост, расправляю плечи и говорю: " Берг, ты не прав! Исполнитель тоже право имеет, иначе можно и  магнитофон послушать"  И гордо прячусь в кусты. Как понимаешь, тут означает именно тут, на этой странице, а не там, на площадке прослушивания.
Возвращаясь в "Зеркалу".  Совсем иное, если перед зеркалом возникает нечто неопределенно размытое. Амальгама темнеет, а взгляд туманится от несовершенства мира. Впрочем, это моё. Зеркальщики же даже в самых тяжелых случаях умудрялись отражать нечто. Прелесть всего действа в том, что никто не уходил обиженным. Я бы так не смог, некоторых "авторов" очень хочется обидеть. Навсегда.
Хотя  у меня и сливаются впечатления от пятницы и субботы, попробую все же придерживаться хронологии. 
Кроме "Зеркала" посидел ещё немного наблюдая за "турниром лауреатов 2К" (он же - "гамбургский счет"). Мероприятие должно было составить программу из лучшего, что сотворили былые лауреаты за последний год. Внешне выглядело как милый междусобойчик, правда, отягощенный бюллетенями в руках штатных слушателей - тех же лауреатов. Но усидеть достаточно продолжительное время на каком-нибудь одном месте не удавалось,  и не только из-за шила в заднице. То легконогий вестник с нашей стоянки, то звонок мобильника требовали прибыть на место дислокации для лобзания и объятия очередных вновь прибывших. Девчушки с регистрации, приводящие очередного подселянта, взирали на меня с молчаливым почтением: вопрос "Где стоит Алексеев?" там звучал гораздо чаще, чем "Где найти Ланцберга?". И это правильно, чего Берга-то искать, Берг - он везде. К вечеру пятницы наше стойбище обросло массой знакомых и не знакомых (мне). Алиса Симонова, Екатерина Болдырева, Максим Гликин и ещё куча знакомых Артёма; Лёня Альтшулер и Володя Моров, неподалеку обосновались Колобки (опять 2\3, без Андрея), компания Наташи Крыловой... Кого пропустил, перепутал порядок появления или переврал - извинят, но, по правде, ощущение, что знакомых - больше, чем на родной Куликовке. Под вечер на автостоянке были еще замечены Осокин и Моргулис. 
Продолжались и знакомства с форумчанами. Артём познакомил меня с Анатолием Пятковым, "упёртым антибуржуем, чья подпись всё объясняет". А перед Игорем Грызловым и Львом Кузнецовым я развиртуализировался, набравшись смелости,  сам.  Все же приятней переписываться, представляя человека в лицо. Почти пойнтовка фидошных  времен,  если бы не соблюдение участниками закона Берга номер какой-то "о незамутненности сознания".
В начале шестого начались концерты на двух сценах (Главной и Гостевой).  Сцены 32-го в этом году не было - что-то там не срослось, да и самих 32-х было совсем негусто. Но и двух сцен вполне хватало, чтобы почувствовать себя мартышкой, разрывающейся между красивыми и умными...  А в шесть вечера началось прослушивание второго тура. В прошлом году оно таилось где-то в кустах и я им манкировал, а в этом было перенесено на гостевую сцену. Мастерившие на разных площадках собрались вместе и устроили смотр сухому остатку дневной работы. Во втором туре конкурсанты были заметно интереснее, в отличие от тура первого, чем жюри. И - по мне, так редкость в этих местах - были интересные поэты без гитар. Альтшулер установил свою камеру и начал, подпрыгивая на складном стульчике, вертеть ею в разные стороны и нажимать на многочисленные кнопочки. Я обрадовался, что помимо моего диктофона будет и качественная запись и несколько расслабился. Как позже выяснилось - преждевременно. 
Пятничный второй тур продолжался не очень долго, и снова я начал хаотично перемещаться между своей и чужими стоянками и двумя сценами. Из забавностей у нашего костра: Лазарев, поющий для Алины Симоновой. Я знаю, Толя хорош, но чтобы женщина так млела! Эх, почему я не гитарист!  Ужо я б тебе спел...

Письмо третье. Все ещё пятница, но больше - суббота, 10-е.
Вечная беда Берговских мероприятий. Тратить время на еду жалко, а без еды бурчание в пустом желудке грозит испортить запись. Благо, все вновь прибывающие требовали, чтобы немедленно прикончили то скоропортящееся, что они понавезли. У нашего костра постоянно возникали разнообразные салаты и прочие вкусности. Слёт всё больше начинал мне нравиться...
После девяти вечера на Главной сцене начался большой блок "женской АП". Начала его Татьяна Пучко в сопровождении Лёвы Кузнецова и очередной своей второй (или третьей?) гитары. Если её и представляли, то без меня. Татьяна оказалась в состоянии сильной начитанности, а у напарницы беспрестанно  звонил мобильник... В конце концов пришел лесник в лице Ашкинадзе и выгнал всех из леса. В смысле, со сцены.. Дальше все шло без происшествий для всех, кроме меня. Я забыл заменить батареи в диктофоне на вновь полученные от Беловой!  Старые же днем крутили, как ни в чем ни бывало, а влажным вечером сдохли окончательно.  Так что весь концерт Ольги Чикиной оказался потерян для истории (для моей, другие-то записывали). Правда, прослушивая этот брак, слышу, что вроде бы ничего нового на этом концерте не было. А брачок получился досадный и презабавный: представь голос Чикиной, воспроизводимый в режиме "защемленного дверью Буратино"! Далее с удовольствием послушал Алину Симонову и с огромным удовольствием - Веру Вотинцеву. Все же, дуэт сестёр Вотинцевых и сестрички порознь - это очень разное.
Вкусив сполна женской лирики, перебрался на гостевую сцену, где застал окончание концерта Луферова, весь концерт Бориса Щеглова (уж "магнитную разведку", вероятно, помнишь). И - Вадима Певзнера. Нехороший человек Лёня оказался в этот момент без камеры, его Белова супчиком кормила, а Певзнера надо было не только слышать, но и видеть.  А я заслушался так, что ни одного кадра не сделал. На сцене у Певзнера был уникальный состав: Климович (автор книги о гитарном аккомпанементе), Костромин (тоже аккомпаниатор не из последних), Луферов (без гитары, но со всем своим арсеналом из косы, рожков и дуделок). Не знаю, когда они успели сыграться, днём весь состав был занят на мастерских. А может им сыгрываться и не было нужды, главное, чтобы была игра, и Певзнер играл  вовсю. Гитару он отложил после, кажется, первой же песни, а потом возникали и исчезали какие-то стрекозиные очки,  шутовской колпак, заимствованные у Луфа дуделки, и мелькали, мелькали, мелькали эти длинные как дирижерские палочки паучьи пальцы фокусника и обманщика.  И монотонное "доктор, вылечи от смерти" под звон косы, и Луф надвигал капюшон на глаза и выглядывал со своей косой между Костроминым и Певзнером... И самопогруженный во все это безобразие Пев... Кстати, днём в субботу он вёл мастерские в стиле "Зеркала". Зеркалом служили всё те же пальцы, а в разговоре так и мелькало "это я у тебя услышал", "это я рефлексирую".
После такого напряжения захотелось "тишины, что лучшее из того, что слышал". Белова ухватила Леню и меня уж заодно и повела к своему костру, чтобы Лёня попел Клячкина. Попето было преизрядно, алаверды - от самой Беловой, Маши Маховой из Иваново и Светланы Ветровой. Услышав несколько песен Махи, Альтшулер встал в стойку и начал интриговать, как бы всё это записать не торопясь и без посторонних шумов. Но это уже дела следующей ночи, пока же мы отправились восвояси и застали у своего костра нешумную компанию из Володи Морова, Виталия Богомолова, Ирины Севостьяновой, Артёма и некоторого числа в разной степени сонных слушателей. В начале пятого понял, что хотя тут и поют, но я уже ничего не слышу, и забрался в палатку. Уснул под треньчанье Володи, Артёма и Виталия о судьбах АП, прерываемое восклицаниями из палатки Лазарева на тему, что некоторым завтра ещё и работать с утра...
День субботний от пятницы отличался ненамного. Циклически: лежание около Зеркала, на берегу Нары, стояние на Гамбургере и неспешный обход мастерских. На Гамбургере застал Олега Городецкого и это здорово, потому что вечерний его концерт, увы, совпал с прослушиванием 2-го тура, а оттуда уходить не хотелось... Из мелких забавностей -  фраза Натальи Быстровой на Зеркале: "Не то кападастер тугой, не то гитара толстая"...
Утром делегацией из тринадцати человек появилась "Бригантина". Днём наблюдал их томление в очереди на прослушивание,  а ближе к вечеру - уныло сердитые лица. Во второй тур прошла только Ольга Соловьева. Результат предсказуемый, планка-то повыше, чем в Луховицах и на Куликовке. Немного досадно за Валентину Буталову. Ей бы не в конкурс идти, а на мастерские к Климовичу и Просекову.  А  расстраиваться особенно "Бригантине" и не стоит, наоборот, были на 2К и покруче делегации, которых никто так  нигде и не услышал, кроме как у их же костра, а тут Ольга на 2 туре четыре песни показала... Кстати, была, что называется в голосе и в тонусе. "Бригантина" же печально и красиво пела у своего костра, особенно не балуя вниманием всё, происходящее вокруг. Впрочем, возможно, мы по разным площадкам ходили.
До, после и во время 2 тура шли концерты... Слёт на разрыв продолжается. Из того, что успел. Евгений Агранович. Видно, как он рад, что может спеть и рассказать. И эта "пыль, пыль, пыль от шагающих сапог".  Дулов. Выступление Александра Андреевича началось с замечательной интермедии, заставившей вспомнить и дедушку Крылова, и дедушку Ельцина. Ему подыгрывали Лев Кузнецов и Александр Костромин. Расположились, Дулов начал рассказывать, что он сейчас споёт, и тут процесс прерывает Костромин: "Стоп! Не  так стоим! Я должен видеть, что ты играешь!" Пришлось аккомпаниаторам меняться местами. А дальше... Всё как мечтается слушателю простодушному. Душа сначала свернулась и замерла от песен на стихи поэтов Гулага, а потом развернулась - "Гобелен", "Античная ваза", "Поселок дачный".... Кстати, а как Дулов внимал прослушиванию! Было видно, что ему страшно интересно, а что же сейчас сочиняют и поют!  Потом были Борис Гордон, Юрий Цендровский. Несколько раз слушал каждого и живьём, и записи, пытался вслушаться и на этот раз - не идет. Не мои авторы. Объяснить почему, наверно, сейчас не сумею. Эти концерты прошли для меня фоном к неспешным разговорам с Олей Шестовой и Сергеем Мирошниченко, попутно ещё консультацию у Кирсанова получил о цифровом диктофоне, пожалуй, надо начинать копить денежки. Гостевая сцена располагается на главной дороге, так что все здесь встречаются... Раскланиваюсь в очередной раз с Аллой Левитан и она спрашивает "А Вы тот Алексеев, что в su.ksp..." и, только я успел подумать, "Вот она, слава!", уточняет: "Слава Алексеев, из Владимира?". Увы! Нет, я не Слава, я другой!
Постоянное ощущение, что что-то в этот момент проходит мимо тебя. Саркисовых на Главной сцене застал только кусочек, а Городецкого и весь концерт по результатам гамбургера - пропустил. Зато, застал прослушивание Н.Быстровой и Валерия Белозерова.... Пришел к своему костру, а там Певзнер в уголке примостился, правда, не поет...А вот концерт Ирины Левинзон полностью отсидел, и после этого концерта так она и останется  для меня автором единственной песни, "Облака". Ну, может быть, ещё "Осень"... А остальное - не впечатлило, пусть простит меня г-н продюсер... Всё время чудились какие-то отголоски хорошей советской эстрады конца 60-х и плохой российской начала XXI века.  Совсем к полуночи пришла пора Альтшулеру на сцену выходить. Он оставил на меня свою камеру, что породило очередные мифы Второго канала. Во-первых, Альтшулер по фестивалям со своим оператором ездит, а во-вторых, не знаю, кто у него оператор, но кнопкам его сам Альтшулер учит. Кнопок оказалось неожиданно много. Преисполненный ответственности, я почти нечего не слышал и нажимал на все, которые успел запомнить, но не думаю, что моя операторская работа будет номинирована на лучший музыкальный клип сезона.
Суббота плавно перешла в воскресенье.

Письмо четвертое. Воскресенье, 11 июля, с нуля часов. И, может быть, понедельник...
Пока всё это сочиняется, того и гляди весь авторский коллектив снова соберется. И вместо писем будут разговоры. 
Ночь под воскресенье оказалась поразительно длинной. Сначала сопровождал Альтшулера в походе для записи Марии Маховой. Прочий народ с костра Беловой нервно понаблюдал за манипуляциями с камерой-диктофоном-фотоаппаратом и незаметно растворился в ночи. Маху мы мучили достаточно долго: чистое время записи около двух часов, а со всеми разговорами, подводками, настройками - заметно больше. Остаток ночи запомнился несвязанными обрывками. Треньчанья у нашего костра об АП первичной, рожденной из наблюдений и переживаний автора и вторичной, отразивший услышанное - прочитанное автором. Отражение отражения... Разговор почему-то завершался на бегу, и в славном месте на выходе из жилой зоны Север между... гхм-гхм.. знающие поймут, Лёня спел стихотворение В.Шефнера о голландском мальчике, спасшем страну от наводнения, на известную мелодию Городницкого. Там и сюжетные ходы Шефнером были повторены вслед за бардом (, за качество - не обессудьте)... Что же первично? И что на что влияет, "большая" литература на АП или все же есть и обратный поток?  Потом, пока Альтшулер в кустах пел что-то Беловой, Чикина устроила на беловском костре утреннюю зарядку (в полшестого, что ли?), на шум которой подошел Валерий Белозеров и с полчаса развлекал уморительными песенками про туристов, деда Мазая и прочую нечисть. Тут я обнаружил, что запись идет поверх только что записанной Маховой. С недосыпа вместо того, чтобы сменить кассету перевернул её.  Взять, что ли, за правило обламывать язычки у записанных кассет? Пошел жаловаться на судьбу Альтшулеру, а он с Мирошниченко профилями меряются, чей более языческий. Тут Сергей и Ольга достали по варгану и устроили такое камлание, встречая рассвет над Нарой! () Партия бубна - исполнена на гитаре Альтшулером. Ночь закончилась в семь утра.
В результате воскресенье началось поздно, было неторопливо и благодушно. Потихоньку начались отъезды. Вот Володю Морова уже проспал, мало поговорили... А в полдень начался концерт из "находок мастерских" и лауреатов. Последних в этом году было всего пятеро, причем двое из них уехали до того. Любопытно соотношение лауреатов: полные авторы - чистые поэты 3 к 2. Все представленные ко второканальскому слонику - вполне себе лауреаты. Какого-то особого восторга не было, но достойно. Очень много хорошего мне говорили и Артём и Лёня о Валерии Ременюке, но я не попал на него ни на втором туре, ни на его концерте на Гостевой, а в заключительном концерте он не участвовал, уехал. Так что, опять картина не полная.
Потом снова концерты гостей. Послушал Светлану Ветрову и Виктора Кузнецова. Хорошо, но уже сильно припекает, три часа пополудни.. Александра Левина слушать не остался, а кто ещё был после него и не знаю, часов в шесть на сцене было уже пусто. Устал. И накопилась усталость от фестиваля, и эти письма сочиняются уже дольше, чем шел фестиваль. Приедешь, расскажу, что не написалось. А пока  конспективно. Проводил Альтшулера, он пристроился к знакомым и уехал на машине. Наше стойбище изрядно опустело, но на место уехавших переселилась Ирина с сыном. Прощальные купания в Наре. Прощальный ужин: уха из единственного голавля, добытого, наконец, рыбаком Виктором. И картошка с консервированными  грибами, приготовленная Артёмом (нет, всё же  изменился  походный быт  эпохи построения капитализма). Прошелся по оставшимся кострам, забрел к Беловой, потрепались за жизнь, потом каким-то чудом она меня привела к "Костру первой песни". Последнему из серии специальных Костров фестиваля: "Костёр редкой песни",  "Костёр ветеранов" (как-то так, точно не помню). Прочие костры со мной не совпали,  на Костре же первой песни собравшиеся  по кругу рассказывали историю о первой песне, с которой у них всё началось, а потом её пели. Главными запевалами были, конечно, Михаил Геллер, Владимир Альтшуллер и Александр Костромин. Он, впрочем не пел - потерял голос напрочь - только играл. Эта троица способна спеть и сыграть, кажется, всё, что существует в жанре. Рассказывали, пели... Иногда ребята из Детской Поющей Республики воспринимали всё как концерт по заявкам, но их удавалось сподвигнуть на рассказы. Иногда аккомпаниаторам - запевалам становилось скучновато, и они погружались в препирательства об истории, вариантах и правильных аккордах в той или иной песне. Их, с большим трудом, но тоже удавалось вернуть в русло костра. И рассказы были хороши, и песни.  Уже говорил о неполезности шила в заднице, не дающего хоть что-нибудь дослушать полностью. Но так же чреваты и обширные знакомства.  Очередь песен - рассказчиков подошла ко мне уже вплотную, я придумал замечательную историю, позволяющую вырулить на десяток старых песен, и тут меня за плечо тронула Оля Белова и увела из этого славного места в не менее славное, к своему костру, дочитывать сохранившийся у меня томик классики тульского издания. Так мы почти до утра его с ней и Сергеем Мирошниченко и почитывали, под песни обоих и разговоры, в основном о стихах. Потоптались они ногами по любимому  мной Леониду Мартынову, загрузили по самое не могу рассуждениями о кристаллической структуре стиха и простанственно-временных воронках... Все же во многознании филологическом много печали... Вот и прошла последняя фестивальная ночь.
Утро понедельника началось с меланхоличных размышлений, как же уложить обратно в рюкзак всё то, что громоздится в палатке. А закончилось весьма поспешной эвакуацией с поля боя. Чёрт дёрнул меня поинтересоваться, как с обратным автобусом. И выяснилось, что последний автобус, на  который мы записались в предположении минимизировать  ожидание поезда в Ростов изменщиком Лазаревым, будет переполнен. Зато автобус в 11 часов не загружен. Пришлось резко ускоряться, а операцию "нас здесь не было" возложить на рыбака Виктора, который никуда не торопился. Ох, что-то на сердце неспокойно, не пустит Берг на следующий Канал, как не оправдавшего. Или принудит к неформальному общению с экологами. Впрочем, может, мы успели воспитать в Викторе почтение хотя бы к одному из фундаментальных законов 2К.
Дальше было прощание у автобуса, Миша Баер, предлагающий желающим плюнуть на автобус и добираться на его броневике... Бирка "Багаж" на Вере Вотинцевой... Прощанье на платформе Серпухова. Большинству в Москву, мне в направлении противоположном.

Письмо последнее, короткое и без даты (поклонникам О`Карпова - молчать)
Пустая звонкая голова  Вероятно, это не тот эффект, который планировали организаторы, но два следующих дня я никакой музыки не слушал!
В Сети народ уже обменялся впечатлениями и вновь выясняют, "что такое АП"; второканальцы релаксируют и набираются сил для новых подвигов. Как водится, что же в сухом остатке. Ненавязчиво предоставленная возможность выбора. Выбора чего-то своего из многого хорошего. А сделав выбор, тут же о нем сожалеешь: услышал одно, но что-то  - не успел, не послушал, пропустил...  Так что, подгоняй-ка ты следующий отпуск на "после Грушинки в четверг"  да поедем вместе. Вдвоем мы вдвое больше услышим.
 19.07 -  05.08.2004