|
Тульские авторы. Евгений Харламов |
||||||
Очень разные песни писал Евгений Харламов. И лирика, и "отраслевые" — горнолыжные, для своих; и очень много юмористических, а, вернее, ироничных...
записи
Песни
"Запорошен, заколдован старый сад"
"Когда бездумно и темно"
"Тело и душа"
"Горнолыжница"
"Рассказ горнолыжника"
"Праздники"
"О русском языке"
***
Запорошен, заколдован старый сад
Окрутил его метелью снегопад
Кружит хлопья он в моем окне,
Кружит, кружит голову он мне
Как и много, много лет тому назад
Нахлобучивши сугроб, в снегу стоят дома,
Я, наверное, слегка схожу с ума
Разлетаются средь бела дня
Эти искры белого огня…
Вот такая вот в жизни этой кутерьма
И все кажется, придет весны пора,
Но, увы, уж не излечат доктора
И наверно, раннею весной
Вдруг почую холод ледяной
Это все природы вечная игра.
Запорошен, заколдован старый сад
Окрутил его метелью снегопад
Под ладонью по стеклу сама
Растекается ручьем зима,
Как и много, много лет тому назад
***
Когда бездумно и темно
Ко мне в окно приходит осень,
Хотя ее никто не просит,
Хотя мне может суждено
Давно уже, давным – давно,
глядеть в раскрытое окно
Когда темно…
Когда торопишь невпопад
На лист ложащиеся строки
Как неуместны и жестоки
Они и ранят и манят
Они почти огнем горят,
Несут и боль, и сладкий яд
Когда торопишь невпопад
И может быть в последний раз
Тот яркий свет средь черной ночи…
И дни быстрее и короче
Их не замедлить ни на час
И пахнет ветер, как вино
Куда ж теперь меня уносит
Когда в окно приходит осень
И так бездумно и темно
И пахнет ветер, как вино
Куда ж опять меня уносит
Когда в окно приходит осень
И так бездумно и темно
Тело и душа
Был полный восторг и так далее
В каком-то не помню году.
И птицы в лесах щебетали,
И рыбки резвились в пруду.
И быть бы гармонии в мире
Да вышел конфуз небольшой.
В одной коммунальной квартире
Поссорилось тело с душой.
Душа, что раскрытая дверь,
Подвержена всяким капризам.
И боком выходит теперь
Сомнительный тот плюрализм.
А тело, известное дело,
Бросает то в холод, то в дрожь
Чего бы оно не хотело,
Возьми ему, вынь да положь!
Душа словно струнка звенит
Она и приют и причал.
А тело столь грубо на вид,
К тому же храпит по ночам.
Полна неосознанных чувств,
Вся в вечном смятенье душа.
А телу - куда ж до искусств,
И чуткости нет ни шиша.
Душе подавайте стихи
И музыку тоже не прочь.
А телу охота грехи
Творить чуть не каждую ночь.
Оно табачищем дымит,
И водку глотнет не дыша.
И вот от взаимных обид
Скукожилась в скорби душа.
Прослышал однажды Господь
Об этой неравной борьбе,
И в гневе на грешную плоть
Взял бедную душу к себе
И сгинуло глупое тело,
А вывод совсем небольшой:
Что всякое нужное дело
Желательно делать с душой.
Горнолыжница
Солнце, снежок, синих палок чащоба.
Кто-то нормально торчит из сугроба.
Дружно нависла на трос детвора,
В общем, все ясно, родная гора.
Наша гора, мы явились сюда не вчера.
Вот на горе наблюдаю картинку
Едут со склона крутые ботинки.
Лыжи, пожалуй, что круче под ними,
Уж не ровняться с дровами моими.
Фильтры сияют зеркальных очков,
Чтоб удивить кой-каких дурачков,
Едет, не скажешь, какая Глафира,
Палки-то, вон, словно с первенства мира.
Попкою вертит шикарный комбез,
Вот интересно, да кто ж туда влез.
Бог мой, совсем уже чокнулся я
Это ж все вместе супруга моя.
Рассказ горнолыжника
Стою на старте наверху, сейчас очки надвину
Потом как следует вздохну, до хруста выгнув спину.
Вот палки жестко я упру, потом скакну как кенгуру
И понесусь я на ветру из домика в долину.
Ну, вот. И с Богом. Я пошел. И не дрожат коленки.
Что не дрожат-то, хорошо. Но, ранние оценки…
Теперь с ума сойдет народ, смотря на трассе у ворот,
как я влетаю в поворот и увернусь от стенки.
Влетел в туман и это лишь сюрприза половинка
А вот вам и она, шалишь, веселая лавинка
Она пришла издалека намять на трассе мне бока
Но саданула лишь слегка под бок мне и под спинку.
Прошел пути всего лишь треть, и не убавил прыти,
Но если с боку посмотреть, картинка – извините.
С горы летит какой-то ком, снег, лыжи, палки, кувырком
И на лавине я верхом, как чучело в корыте.
А скорость вех не различить, такую не видали.
Коль жив останусь, может быть, то будут мне медали.
Я нюхом чую, быть беде, очки уже на бороде
Сам вроде здесь… А лыжи где? Так. Видимо отстали.
Вот финиш. Смотрят на прибор. Ну, что там есть такое?
И объявляют: есть рекорд, похлеще мирового.
А я измучен, я устал, я словно тень своя же стал
А тут ведет на пьедестал меня, едва живого.
Со мной все ясно, я герой. А кто же все-таки второй?
А там где должен быть второй, гляжу – родные лыжи.
Пролезли в это славный ряд, и тихо рядышком стоят,
Со мною рядышком стоят, но на ступеньку ниже.
И тут звонок, очнулся я. Не описать картину.
То тренер звонит мне, друзья, сам жив наполовину.
«Проснулся, драный Бонапарт? Ну, хватит баб вина и карт!
Под душ, дубина, и на старт из домика в долину»
Праздники
Декабрь, двадцать пятое, трезвон
Я пожалел, что с детства не католик.
Но Рождество отмечу, как закон,
Из принципа. Хотя смешно до колик.
Какой-то чудноватый там народ.
В Европах этих, хоть рыдай, хоть смейся
Крестятся - так совсем наоборот,
Попы вообще все ходят с бритым фейсом.
Вот Рождество седьмого января
Бокал поднимем празднично и славно
Напрасно убеждать меня, и зря,
Что я не очень, скажем православный.
Вот звон на Пасху, тут сам Бог велел.
Во здравие, но так, чтоб не надраться.
Воскрес он и воскрес, таков удел
Хоть в Африке, хоть где. Едино, братцы.
О! День свободы Африки, ребята.
Пожмем же закопченые их руки.
И выпьем мы за то, чтоб в эту дату
Все цепи они сбросили, подлюки.
Вот мимо не проскочишь, День Печати.
И незачем вообще права качать.
Коль вовремя начати отмечати,
То мы всегда горою за печать.
И в празднованиях строго зная меру
Назад мы не отступим никогда,
И бодро примем за любовь, и веру,
А также за надежду, господа!
Николы день. Опять в душе заноза.
От праздников я стал и бос и гол
Но не боясь горячки и цирроза
Пропьем его, а с ним и всех Никол.
Этапы очень славного пути
Прервать процесс надежды не питаю
Вот как бы только остров нам найти
Где водки нет, и был не обитаем.
О русском языке
Придирчиво и хмуро, имея скорбный вид
Родимая культура в упор на нас глядит
И вот, мрачнее туче, блуждаем налегке
В великом и могучем российском языке.
В нем запятой смещение, обман и слов и чисел,
А смена ударенья меняет в жизни смысел.
Ну как нам от искусов закрыться на засов:
Легко ли жить без трусов, но трудно без трусов.
Иль, скажем солнце село за дальнее село,
А до того висело довольно весело.
От зависти не сохнем, на все рукой махнем
И коль не передохнем, то все передохнем.
Дефекты родной речи не лечат и врачи
Ты, расправляя плечи, об этом не молчи
И скажем нам, прошамкав, любой из дураков,
Что проживем без замков, но вряд ли без замков.
Понять людей не трудно, ведь бродят среди них
Немало женщин чудных, немного есть чудных.
Им все на свете дарим, мы клятвы говоря,
Как древние рыцари, точнее рыцаря.
Не будем средь созвучий резвиться словно дети.
Великий и могучий сам за себя ответит.
Все ясно, нет сомнений, тревожит лишь момент,
Какой бы нам Тургенев – Иван Сергеич – отвесил комплимент.